Венера в мехах (La Vénus à la fourrure)

Венера в мехах

Фильм двух актёров — произведение сложное и всегда интересное. Чтобы удержать внимание зрителей, необходимы и динамичный сценарий, и талантливая режиссура, и, конечно, завораживающая актерская игра. Когда всё это сходится воедино, получаются великолепные фильмы наподобие «Страны в шкафу» или, например, «Венеры в мехах».

Вечная история. Он и Она. Тома и Ванда. Он — режиссёр маленького театра, отчаянно пытающийся найти исполнительницу на роль в пьесе по роману Леопольда фон Захер-Мазоха «Венера в мехах». Она — актриса, пытающаяся эту роль получить. Вот только в списках на прослушивание её нет, так что придётся приложить немало усилий, чтобы уговорить режиссёра остаться вечером в театре для прослушивания.

По сути, Матье Амальрик и Эмманюэль Сенье играют по две роли: не только режиссёра и актрисы, но и персонажей, чьи реплики они читают во время прослушивания. Причём играют великолепно, заставляя зрителя то переживать, то смеяться. Герои, как и персонажи Захер-Мазоха, в процессе фильма меняются, меняется их отношение друг к другу. Из позиции хозяина положения Тома постепенно превращается в раба: во-первых, его постановка нуждается в талантливой актрисе, а во-вторых, сам режиссёр становится одержим этой странной женщиной, явившейся ниоткуда. Здесь возникает немаловажная тема взаимоотношений не только мужчины и женщины, но и режиссёра и актёра. Кто всё-таки более зависим — исполнитель, вынужденный подчиняться указаниям постановщика, или режиссёр, пытающийся удержать актёра, идеально подходящего для роли?

Несмотря на то, что роман формально стал лишь поводом для сюжета (да и то не сам роман, а написанная по его мотивам пьеса Дэвида Айвза), он играет в картине очень важную роль. Сюжет настолько переплетается с реальной жизнью, что в какой-то момент перестаёшь понимать, где игра, а где искренний диалог персонажей. Так что прежде, чем смотреть фильм, стоит ознакомиться с произведением, послужившим катализатором авторских размышлений.

Связь с произведением Захер-Мазоха проявляется не только в том, что фильм, по сути, раскрывает два варианта трактовки романа (Тома и Ванда постоянно спорят относительно того, о чём же всё-таки он написан). Картина Романа Полански призывает ещё раз поразмыслить на тему власти мужчины над женщиной и женщины над мужчиной. И его рассуждения одновременно похожи и не похожи на то, что предлагал читателям Захер-Мазох. С одной стороны, добровольный раб, мечтающий о том, чтобы его растоптали и унизили, всегда смешон и жалок. И одержимость, пусть даже причиной её становится любовь, — это болезнь, причём болезнь опасная. В этом Полански сходится с автором романа. Но если произведение Захер-Мазоха всё-таки о любви, в разных её проявлениях и формах, то киноверсия «Венеры в мехах» о чём угодно, только не об этом.

Рассуждая на тему, предложенную писателем, режиссёр отчётливо полемизирует с ним. Полемика обусловлена в первую очередь тем, что события двух произведений происходят в разное время. Если Захер-Мазох утверждал, что невозможность равенства мужчины и женщины и необходимость быть «или молотом, или наковальней» обусловлена социальным неравенством, то Полански вынужден констатировать, что это не так. Действие его фильма происходит в другое время, в другом обществе. Женщина равна мужчине и в образовании, и в социальных правах. Однако мужчину по-прежнему губит страсть, заставляющая подчиняться женщине, доходя до безумия и забвения самого себя. Проблема не в обществе. Проблема в самих людях, которые либо допускают равенство в отношениях, либо ищут раба или господина.

Эпиграф романа — цитата из книги Юдифи — в фильме звучит, пожалуй, даже логичнее, чем в романе: «И покарал его Господь, и отдал его в руки женщины». В книге мужчина сам провоцирует женщину на раскрытие тайных сторон её натуры и практически заставляет её идти по пути жестокости. В фильме уже женщина вытаскивает на поверхность отвратительные стороны мужской сексуальности. Она осознанно завладевает властью над ним при помощи лести и создания иллюзии покорности.

Ужас этого добровольного рабства именно в том, что отвратительными становятся оба персонажа, в начале фильма вызывавшие симпатию. По мере того, как властная натура Ванды и нарастающая одержимость Тома выходят на поверхность, герои становятся всё менее обаятельными. Тома жалок, Ванда противоречит сама себе: обвиняя режиссёра в намерении выставить женщину чудовищем, она своими действиями подтверждает эту трактовку образа.

Актёрское мастерство в «Венере в мехах» играет решающую роль, поскольку именно благодаря ему выстраивается целый каскад иллюзий. Зритель не может до конца разобраться, где настоящие эмоции, а где лишь выразительное чтение текста пьесы. И постепенно приходит мысль, что и то, и другое — лицедейство. И разве в каждом из нас не живёт актёр, который меняет маски и с разной степенью таланта разыгрывает роли? И разве не вся жизнь — театр?

(оригинал рецензии на сайте Кинопоиск)